Низа мастер и маргарита, Мастер и Маргарита. Низа.
Но, помилуйте меня, философ! Передний человек поймал Иуду на свой нож и по рукоять всадил его в сердце Иуды. Я не сумел уберечь Иуду из Кириафа, его зарезали. Этот сайт лучше всего просматривать в современном браузере с включённым JavaScript.
Для участницы дионисийских обрядов венок из плюща был необходим, как и другой символ и атрибут Диониса: жезл-тирс — перевитая плющом древесная ветвь. Недаром плющ растёт во внутреннем дворике дома Низы, чтобы не так бросался в глаза посторонним, и недаром визиты Иуды так беспокоят её.
Судя по их именам, Энанта и Низа — члены дионисийской секты. Служанка Низы считает Энанту «сводницей», да и ревнивый муж запрещает ей бывать у подруги, очевидно, по той же причине. Низа не разубеждает их, потому что разоблачение тайны грозило бы смертью и ей самой, и Энанте, и их собратьям по вере.
Если официальный культ Диониса с посвящением ему храмов и статуй, с прилюдными, шумными городскими празднествами, шествиями ряженых, жертвоприношениями в храмах, соревнованиями «Дионисовых мастеров» — поэтов, певцов, музыкантов и театральных трупп — поощрялся и покровительствовался римлянами, то тайные мистериальные орфические дионисийские культы с года до новой эры были запрещены указом римского сената и нещадно преследовались, а участие в их ночных молитвенных собраниях и церемониях каралось смертью: по свидетельству Тита Ливия, римские власти опасались, что на этих ночных сходбищах мистам легко будет сговориться о заговорах и мятежах.
Гонения эти не достигали своей цели — при раскопках Помпей археологами были обнаружены вещественные свидетельства существования там орфической общины. Понятен в булгаковском романе интерес к деятельности членов ершалаимской дионисийской секты со стороны начальника тайной службы при римском прокураторе — Афрания, лично осуществляющего слежку за ними, выдавая себя за их единоверца, дабы пресекать в зародыше возможные попытки организации заговоров и мятежей в среде греческого населения подвластной Пилату Иудеи.
Не менее ожесточённо относились к дионисийству иудейские власти Иерусалима. Понятно, сколь бдительно выслеживали агенты Синедриона тайных приверженцев столь ненавистного иудеям дионисийского культа и с какой охотой выдали бы их на казнь римлянам. Уж не выслеживая ли их зашёл Иуда в лавку грека-торговца коврами — мужа Низы?
Вряд ли от его намётанного глаза ускользнуло то, что террасу этого дома, куда он наведывался со своими вздохами и ухаживаниями, увивает чужестранное, компрометирующее хозяйку растение. Вряд ли её имя не насторожило его. И нет никаких сомнений, чем закончились бы его ухаживания: Иуда донёс бы на Низу из мести ей за неуступчивость.
Порою в булгаковедческих работах Низу именуют «осведомительницей», «шпионкой», «агентом» Афрания, но текст романа свидетельствует о другом.
Не как с начальником и работодателем, а как с равным, как с собратом по вере, делящим с ней её тайны, говорит она с Афранием, даже не подозревая, кто он на самом деле. Прокуратор, якобы возвращая долг, вручает своему начальнику тайной службы «кожаный мешок» с большой суммой денег на убийство Иуды. Афраний присваивает их. Он лжёт Пилату, намекая, что заплатил их продажной женщине за соучастие: «Чтобы зарезать человека при помощи женщины, нужны очень большие деньги».
Никаких денег Афраний Низе не передавал. Булгаков приглашает читателей в свидетели их разговора и того, что за ним воспоследовало: после ухода Афрания, «оставшись одна», Низа занята не прятанием денег, а лихорадочными сборами. При этом бросается в глаза разительная перемена, произошедшая с нею после этого разговора. То весёлое, приветливое настроение, в котором она пребывала доселе, та брезгливая, презрительная ирония, которая присутствовала в её отношениях с Иудой, испарились бесследно, она теперь буквально одержима одной мыслью — отомстить Иуде, все силы её души направлены на это!
Нетрудно догадаться, чем вызван её переход от недоверия и неприязни к ненависти, к яростному желанию смерти Иуде: именно тогда Афраний открыл ей, что Иуда — не просто сыщик, представляющий опасность для неё и её друзей, но и человек, уже погубивший тех, кто был ей дорог….
Поэтому велика вероятность, что погибший возлюбленный Низы так и остался тайной привязанностью её сердца, и её супружеские обеты не были нарушены. Прежде всего от вступающего на путь посвящения требовалось блюсти заветы добра.
И мысли, и дела его должны были быть чистыми. Орфикам приписывали запрет употреблять в пищу животных. Разумеется, были отвергнуты и кровавые жертвы. На орфических алтарях курили миррой, шафраном и другими ароматами» А.
Преследования, которым подвергались орфики, обусловили глубоко законспирированный характер их религиозных церемоний, большей частью происходивших в закрытых помещениях, в домах наиболее зажиточных членов общины.
В черновой редакции романа она именуется «вдовой ювелира». У неё собираются многочисленные гости, мужчины и женщины из-за чего непосвящённые подозревают в ней «сводницу». Портрет хозяйки виллы Мистерий, верховной жрицы, руководительницы ритуалов, несколько раз повторён на этом уникальном фресковом фризе.
Очевидно, такой представлялась Булгакову Энанта, в доме которой так часто бывала Низа… А какой ему виделась Низа? В них видели воплощение античного идеала женской красоты, их изысканным нарядам и грациозным позам подражали женщины эпохи модерна.
Их хрупкая грация запечатлена в бесчисленных живописных и графических работах, включая произведения таких законодателей стиля, как Л. Альма-Тадема, В. Серов, А. Позы и наряды этих утончённых горожанок бесконечно разнообразны — они танцуют, беседуют, музицируют, прогуливаются, играют с детьми. Но наиболее знамениты те «танагры», где они показаны вне своих женских покоев, на городской улице, по обычаю закутанными в плащ-гиматий.
Закутанной в «покрывало» — плащ-гиматий — с головы до пят, до подошв своих сандалий, предстаёт перед нами Низа. Даже когда она одета по-домашнему, Булгаков говорит о её внешности и наряде: «без покрывала» и больше ничего, точно она и впрямь «оболочка без тела», как называют искусствоведы закутанных в плащ-гиматий героинь танагрских терракот, связанных, как и она, с дионисизмом в его мистериальной, орфической форме. На рубеже новой эры, пишет А.
Мень, «каждая религия по-своему переживала чувство приближающегося свершения. Подобно прочим мифам о страждущем божестве, орфизм заключал в себе одно из великих прозрений дохристианского мира. Он содержит смутную догадку о том, что мир, удалившийся от Бога, не оставлен Им на пути страдания, что Божество состраждет творению, снисходит к нему, чтобы принять его муки и вывести к истинной жизни».
Дионисийство в его орфической форме многими сторонами своей философии и обрядности выступало как предчувствие и провозвестие христианства и потому зачастую служило своеобразной ступенью перехода от язычества к новой вере, приуготавливало изначально языческие умы к его восприятию. И вовсе не случайно автор поэмы «Деяния Диониса», уверовав и крестившись, написал новую поэму — «Деяния Иисуса», стихотворное переложение Евангелия от Иоанна. В романе именно он преподносит Маргарите ведьмовскую мазь, называемую «крем Азазелло», и убивает барона Майгеля, так как может попасть «в любое предсердие сердца или в любой из желудочков».
Изначально герой ранит барона ножом, но в момент работы над последней версией романа прототип Майгеля — агент ГПУ Борис Штайгер — уже был расстрелян. Булгаков не мог этого не учесть и вложил в руки демону огнестрельное оружие. Азазелло — единственный персонаж книги, кто проявляет нетерпимость к христианскому обряду:.
Маргарита вскочила первая, за нею Азазелло, последним мастер. Кухарка, застонав, хотела поднять руку для крестного знамения, но Азазелло грозно закричал с седла:.
Это один из самых непонятных героев булгаковского романа. Плут, пьяница и пройдоха, в финальном полете превратившийся в темно-фиолетового рыцаря «с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом».
Futurum ». Исследователи до сих пор спорят по поводу «происхождения» Фагота. Пожалуй, самой очевидной версией кажется параллель булгаковского героя и статского советника Теляева из повести « Упырь » Алексея Толстого , оказавшегося в итоге рыцарем-вампиром Амвросием. Еще одним «родственником» Коровьева может быть Сансон Карраско — герой « Дон Кихота », который принял правила игры помешанного идальго, назвался рыцарем Белой Луны и победил старика в поединке.
Условием победы стало возвращение Дон Кихота к семье, но последний не смог вынести краха собственных фантазий. Так Карраско невольно способствовал гибели старого мечтателя. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал. Но сегодня такая ночь, когда сводятся счеты.
Рыцарь свой счет оплатил и закрыл! Это дало повод филологу Елене Галинской связать персонажа и с поэзией трубадуров. В книге « История сношений человека с дьяволом » Михаила Орлова , которая была в личной библиотеке Булгакова, есть легенда о двух рыцарях. Один из них посмеялся над обстоятельствами собственной смерти, другой — усомнился в силе нечисти. Оба поплатились за это, каждый по-своему. Мастер и Маргарита Михаил Булгаков.
Что же до имени героя, то, помимо аналогии с Теляевым, существует еще и версия об одном из советских журналов. Писателя якобы настолько шокировал выпуск «Безбожник. Коровий», что фамилия персонажа родилась сама собой. Гелла — один из самых малозаметных и странных персонажей романа.
Девушка-вампир, помогающая Воланду и его свите наказывать москвичей, которых «испортил квартирный вопрос». Вероятно, имя героини Булгаков позаимствовал из словаря Брокгауза и Ефрона , использовавшегося в процессе работы.
Там указано, что «геллой» называлась безвременно погибшая девушка, превратившаяся в вампира. Роковой поцелуй, который делает Варенуху кровопийцей, роднит Геллу с героиней «Упыря» Алексея Толстого, а вся ее внешность, в том числе и красный шрам, — с гётевской Маргаритой, явившейся бывшему возлюбленному со шрамом на шее.
Вампирша напоминает и образ, возникший в булгаковской же « Белой гвардии »: на глазах у Николая Турбина сторож Федор «ухватил за ногу труп женщины, и она, скользкая, со стуком сползла, как по маслу, на пол. Николке она показалась страшно красивой, как ведьма, и липкой. Глаза ее были раскрыты и глядели прямо на Федора. Николка с трудом отвел глаза от шрама, опоясывающего ее, как красной лентой».
В финальном эпизоде полета Воланда и его свиты Гелла отсутствует. Исследователи романа часто пытаются объяснить этот недочет тем, что Геллу, как низшего, «вспомогательного» члена свиты, Воланд мог просто не взять с собой. В редакции года она участвовала в последнем полете, следовательно, в предсмертном варианте Булгаков мог сознательно оставить ее среди людей.
С другой стороны, Гаспаров весьма убедительно доказывает, что начальник тайной охраны Афраний из глав о Пилате и Воланд — это одно лицо. Главные приближенные Афрания — трое мужчин и одна женщина, гречанка Низа. Один из «свиты», подобно своему хозяину, оказывается на месте казни Иешуа, двое других, а с ними и Низа, участвуют в убийстве Иуды.
Сцена гибели предателя — это более серьезный и драматический вариант сцены избиения Варенухи: обоих в сети к убийцам заманила женщина. Что же до палачей Иуды, то мы знаем лишь то, что один из них был коренастым и обладал невероятной меткостью — это качества, присущие Азазелло. Из этих умозаключений становится ясно, что Гелла или Низа являлась полноценным членом свиты Воланда без малого две тысячи лет, и едва ли что-то может оправдать ее отсутствие в эпилоге.
Исполинский кот, несмотря на все его выходки, пожалуй, самый харизматичный персонаж романа. Его знаменитое «Не шалю, никого не трогаю, починяю примус» ушло в народ, ровно как и другие его фразы про спирт и бессмертие Достоевского.
Впервые образ чудовища под названием «Бегемот» появился в библейской Книге Иова, а затем прочно вошел в средневековые легенды. Тогда как Маргарита пытается спасти Мастера, что ей даже частично удаётся. Низа — персонаж сухой, прагматичный, циничный и жестокий.
Она отлично понимает, что Иуда погибнет. И она сама будет причиной его гибели. И мысли эти нисколько не беспокоят женщину. А Маргарита не хочет смерти Мастера.
Впрочем, как и своей собственной. И исход Иуды и Мастера можно было бы назвать одинаковым, ведь они погрузились в мир дьявольских иллюзий. Но если душу Иуды ожидает мрак, то Мастера пощадили и даровали покой. А какой второстепенный персонаж романа показался вам особенно интересным? Низа не любила Иуду я даже сомневаюсь, что он был допушен до тела , А Маргарита любила Мастера. Огромная разница.
