Сайт женщин алкоголичек, ЖЕНСКИЙ АЛКОГОЛИЗМ
В то же время хроническая алкоголизация является фактором риска развития тяжелой сердечно-сосудистой патологии, алкогольных циррозов, панкреатитов, заболеваний органов дыхания и пр. Поговорить даже не с кем». Хочется верить, что для кого-то той самой точкой отсчета новой жизни станет эта пронзительная исповедь. Он радует меня, дарит подарки, проявляет заботу.
Бывало, меня приносили домой, ставили возле двери и звонили.
Мама открывала, и я просто падала в квартиру. Мне было чуть за 20…. В это время я работала продавцом на рынке у маминой подруги. Обзавелась очередным ухажером. Он, естественно, был алкоголиком, причем тяжелым: с алкогольной эпилепсией. На рынке перебивался случайными заработками, поила я его фактически за свои. Но мне было комфортно. Я нашла себе человека по духу и разуму. Ни один день не был для нас «сухим».
Я допилась до того, что по утрам на рынок со мной ездил папа: поднимать роллеты у меня не было сил, практически не уходил тремор. При этом мне не хотелось, чтобы соседки видели мое состояние и пыталась делать хорошую мину при плохой игре. Хотя все давно уже все знали.
Мне говорили в глаза: «У тебя родители проблемные, брат. Так хоть ты за ум возьмись. Есть же больницы, центры реабилитационные…» Но я не слушала; людей, которые пытались мне помочь, люто ненавидела. Последние месяцы работы на рынке я, казалось, пила, не переставая.
Чернило, самое дешевое, по «полторашки» в день. Могла закрыться внутри киоска и спать. В выходные с мамой на двоих запросто «уговаривали» 3 бутылки водки.
Напивались вусмерть. Падали, спали, просыпались, снова пили…. Мне периодами было так плохо, что папа на руках носил меня в туалет. При этом я ползла на работу, потому что знала: будут покупатели, - значит, будут деньги, - значит, смогу выпить. Сначала часть выручки я просто забирала себе, записывала и клялась, что все верну.
Я не вернула ни копейки и в конце концов обанкротила подругу своей матери та, к слову, любила меня как дочь, жалела, поэтому никаких жестких мер не принимала, все пыталась достучаться до меня словами. Однажды я попросила у нее несколько выходных. Мне было очень плохо. В рот ни капли не брала эти дни. Вышла на работу.
И… купила джин-тоник. Что потом произошло, не помню. Очнулась, когда вокруг была толпа народа, врачи Со мной случился эпилептический припадок. После того случая у меня впервые появилось желание и робкие попытки завязать. После выписки из больницы маме сказала: больше пить не буду. Мои подруги, одноклассницы, знакомые, у которых нет и не было проблем с алкоголем, давно вышли замуж, детей нарожали, у них семьи, квартиры, машины… А у меня что?
Я помню, свой страх, что мне уже никогда не подняться, у меня ничего нет и не будет. И растерянность: что делать? Как жить дальше? Ответов не нашла и… снова запила. Но уже с перерывами. Неделю пила — неделю бросала. В один из таких периодов трезвости ко мне пришла «белочка». Спать легли, а я не могу глаз сомкнуть которую ночь подряд. Чувствую, кто-то по мне ползает, под одеялом букашки, все тело чешется. Пошла в душ в надежде смыть с себя эту грязь. Папа влетел в ванную, когда я размахивала перед собой лезвием, отбиваясь от чертей.
Пока ждали скорую, я сидела у папы на коленях: там по мне никто не ползал, на меня не нападал. Стоило мне слезть с колен — все черти снова на меня…. Лечилась я в «Новинках». Мне не забыть глаза мамы, полные боли и слез, когда меня выводили на «свидание»… Не дай бог такого ни одной матери.
Ее дети были живы, но она их потеряла. И летний сын — законченный наркоман. Без семьи, без работы, в постоянном дурмане и абстинентных муках.
Не жизнь — ад. Мне было страшно от мысли, что все может повториться: приступ эпилепсии, белая горячка. В это же время алкоголь стал забирать у меня близких. В запое от инсульта умерла родная сестра моей матери. Совсем скоро — в 22 года — от цирроза печени умер ее сын, мой двоюродный брат.
Но в остальном все было по-прежнему, даже мои отношения с рыночным кавалером. Я все так же покупала ему алкоголь, но не пила с ним. Постепенно страх стал уходить, а пустоту, которая образовалась после того, как я исключила алкоголь, ничем не удалось заполнить. Через 8 месяцев все снова понеслось с утроенной силой.
Я пила, не переставая 2 месяца. Пыталась сниматься «фунфыриками» спиртосодержащими настойками. Скупала корвалол, боярышник, пустырник и сердечные капли. Заканчивалось всегда все одинаково: я пила «лекарство» и запивала алкоголем.
Мне было страшно, плохо, стыдно, мучительно. Я жалела о 8 месяцах трезвой жизни, которые потеряла. И понимала, что сама не остановлюсь. Мысли о самоубийстве появлялись не первый раз и виделись единственно возможным вариантом спасения. Потому что я точно знала, что меня ждет. И это «что» — ничего хорошего. Естественно, я напилась. А на следующий день пришла нарколог.
После лечения в психушке я состояла на учете, но за 8 месяцев так и не появилась ни разу в диспансере. Врач поставила меня перед выбором: или я завтра же прихожу на прием в диспансер, или она вызывает милицию, меня везут на освидетельствование и отправляют в Новинки.
Я выбрала диспансер. На приеме врач рассказала, что на Передовой открыли женское наркологическое отделение, и предложила «полежать». Собственно, о нем я уже была наслышана. Там лечилась моя соседка — одноклассница брата. Она «подшилась» и уже год как не пила, преобразилась внешне, устроилась на работу, купила дубленку. В общем, я согласилась. Но накануне вечером перед госпитализацией напилась так, что меня снова принесли домой и поставили у двери.
Сейчас точно могу сказать: я счастлива, что попала в Минский городской наркологический диспансер.
Там я встретила доктора от бога Пикуса Георгия Исааковича. Он первый, кто смог объяснить и донести до меня, что алкоголизм — это болезнь. Как ревматизм, сахарный диабет, астма… Он дал мне надежду, что и с этим можно жить, но при условии, что я сама буду стараться не дать болезни развиваться дальше. Очень помогла работа с психологами. Именно они раскрыли мне глаза на мою «рыночную любовь». Оказывается — и это было очевидно всегда и всем, кроме меня, - нас ничего не связывает, никаких общих интересов и целей, только алкоголь.
Желание бросить пить каждый день становилось все отчетливее и сильнее. Одновременно присутствовал страх выйти из больницы: здесь поддержка, есть, кому выслушать, не обвиняя. А вне стен больницы все то же окружение — собутыльники, наркоманы Я сама попросила Пикуса оставить меня еще хотя бы на неделю в стационаре. Он согласился, но с условием: эту неделю я буду ходить на собрания группы анонимных алкоголиков АА. Первое собрание стало для меня шоком.
Я услышала много историй, как две капли воды, похожих на мою. Разница была в деталях, но суть одна: алкоголь разрушает жизни и коверкает судьбы. Я увидела людей, которым удалось вырваться и стать сильнее своего врага. Понимание, что в них мое спасение, пришло сразу. Я стала посещать собрания и начала выздоравливать. После выписки первым делом рассталась с ухажером. Он встретил меня у больницы со словами: «Айда купим пойла и отметим выздоровление».
Честно, обложила его матом и ушла. Больше мы не общались. Я не переехала жить на другую квартиру, соседи остались прежними, и семья моя все та же. Но между нами как будто выстроилась стена. Их образ жизни уже меня не трогал, не интересовал, не казался привлекательным и единственно возможным. Я поменяла сим-карту, удалила все прежние контакты, полностью изменила распорядок дня, чтобы минимизировать возможность срыва.
Перестала общаться со своими «друзьями», стала обходить магазины, где продавали алкоголь, и если мне нужно было купить хлеб, я не шла через вино-водочный отдел, как делала обычно хотя бы поглазеть. Если родители выпивали, старалась уйти из дома. Чаще всего — на собрания сообщества. Начала искать работу. Образовавшуюся пустоту во времени заполняла сообществом. Там у меня появились друзья.
Я 9 лет не пью. И 9 лет дружу с некоторыми членами группы АА. Все самые близкие мне люди — из АА. И кумовья, и друзья. Других нет. Потому что и не было никогда.
С будущим мужем тоже познакомилась на собрании группы АА. Он интересный собеседник, с ним весело было ходить в кино, кафе, гулять по городу. Через полгода он предложил жить вместе. Спустя год трезвой жизни я бросила курить, а через 2 недели узнала, что забеременела. Мой сын — мое счастье, подарок судьбы.
И в то же время, незаживающая рана. Я родила его 8-месячным, с целым букетом болячек. Помню, когда приехала в «Мать и Дитя» и мне дали понять, что у сына мало шансов, первая мысль была: напиться. От боли. Если бы не поддержка сообщества, я вряд ли бы устояла. Сейчас моему мальчику 7 лет, он веселый и открытый паренек, ходит в сад. От большинства диагнозов мы уже избавились. А те проблемы, что остались, решаем по мере поступления. Но меня то и дело посещает мысль, что своим здоровьем сын платит за ошибки моей молодости.
В свою собственную квартиру мы переехали 2 года назад. Чуть раньше - 2,5 года назад - умер Витя. У него был весь букет болезней хронического алкоголика и наркомана: цирроз печени, ВИЧ, гепатит…. За год до смерти брат стал плохо ходить, нарушилась речь. Я таскала его по врачам, как меня мама когда-то. Но чаще всего мы получали от ворот поворот: наркоманов не особо хотят брать на лечение. Однажды нам повезло, его госпитализировали. Молоденькая лечащая врач искренне и участливо ухаживала за ним.
При этом честно сказала: жизнь брату продлит только пересадка печени, но наркоману орган никто не даст. Он после той лежки не пил с полгода. Посветлел, бросил курить, стал вес набирать. С племянником много времени проводил, души в нем не чаял. Брат меня всегда наставлял: «Чтобы тебе завязать с алкоголем, нужно выйти замуж и родить». Я обычно отшучивалась: кому я такая нужна, мало того, что инвалид, так еще и алкоголичка.
Но он верил и меня убеждал, что обязательно найдется мой человек, с которым у меня все будет хорошо. И у меня действительно все хорошо: семья, любимый муж, желанный ребенок, собственная квартира. Трезвый и ясный рассудок. Я стараюсь не оглядываться назад, но мое сознание вольно или невольно не дает забыть: алкоголь — это всегда боль и страх. Много боли и еще больше страха.
К сожалению, понять это ты можешь только трезвым, когда теряешь то, что тебе особенно дорого. Из того запоя он уже не вышел. Перед самой смертью он пришел в себя, чтобы уйти… с улыбкой. Он всегда улыбался. Особенно тогда, когда ему было больно и страшно. Эта привычка у него сохранилась с детства.
Когда родители дрались в пьяном угаре, он, чтобы не плакать от страха, улыбался… Ему не было и Материалы на сайте 24health. Информация не должна использоваться в качестве медицинских рекомендаций. Ставит диагноз и назначает лечение только ваш лечащий врач.
Редакция сайта не несет ответственности за возможные негативные последствия, возникшие в результате использования информации, размещенной на сайте 24health. Читайте нас на Яндекс-дзен 0 Поделитесь ссылкой.
Имя пользователя. Запомнить меня. Забыли свой пароль? Только администратор может добавлять новых пользователей. Здоровые люди — Вредные привычки — Алкоголизм — Исповедь алкоголички: «Чтобы начать жить, мне пришлось пройти 7 кругов ада и почти умереть». Исповедь алкоголички: «Чтобы начать жить, мне пришлось пройти 7 кругов ада и почти умереть». Размер шрифта: A A A. Знакомьтесь: ее зовут Вера. Ей 36 лет. Уже восемь лет она не пьет. Мы решили узнать, каким чудом ей удалось вылезти со дна жизни, и вместе с ней пришли на встречу алкозависимых женщин.
Екатерина радуется, что внук не знал ее той, прежней — озлобленной на весь мир и часто пьяной. Мы вместе идем в дом номер семь на улице Полины Осипенко, где услышим много проникновенных женских историй. В Архангельске сообщество существует 15 лет.
В постоянном режиме работают четыре группы. Сюда приходят люди разного возраста, статуса, пола и степени зависимости. В марте открылась пятая группа — для женщин. В итоге люди понимают, как похожи их проблемы. Смотрят на себя со стороны.
Иногда к нам заходят гости не по адресу, слушают истории, а потом спрашивают: «Когда пить-то начнем»? Приходится объяснять, что мы тут не для этого собираемся. Наше сообщество объединяет мужчин и женщин, которые делятся друг с другом своим опытом, силами и надеждами, чтобы помочь себе и другим избавиться от алкоголизма.
Единственное условие для членства — желание бросить пить. Не надо платить никаких взносов. Мы сами себя содержим благодаря добровольным пожертвованиям. Наше сообщество никак не связано ни с какой сектой, вероисповеданием, политическим направлением, организацией или учреждением. Наша главная цель — самим оставаться трезвыми и помочь другим алкоголикам обрести трезвость.
Справка На диспансерном наблюдении у психиатра-нарколога в году с диагнозом синдрома зависимости от алкоголя состояли человека. Снято с наблюдения в году в связи с выздоровлением длительным воздержанием человек. В году от отравлений алкоголем в области умерло человека.
В то же время хроническая алкоголизация является фактором риска развития тяжелой сердечно-сосудистой патологии, алкогольных циррозов, панкреатитов, заболеваний органов дыхания и пр.
Члены АА — это не терапевты и не наркологи. Это обычные люди, которые своим примером вдохновляют других отказаться от алкоголя. Все вместе мы садимся за небольшой стол. Чай, сладости, литература по теме — нетипичным этот натюрморт делает шляпа для пожертвований. И самый первый из них — признать свое бессилие перед алкоголем. Алкоголизм — это очень серьезное психическое хроническое постоянно прогрессирующее заболевание.
В обществе есть стереотип, что все зависит от силы воли, что люди, которые пьют, слабые и распущенные, но это такая же болезнь, как все остальные. Больные сахарным диабетом не могут без инсулина. Мы не можем без алкоголя. Конечно, никто из присутствующих не собирался стать алкоголичкой — у всех была обычная жизнь, со своими проблемами и заботами.
Кстати, многие приходят в АА, чтобы «научиться пить». Мечтают употреблять спиртное так, как раньше. Как обычные люди — понемногу и без последствий. Однако, как правило, это уже невозможно, — когда в руках алкоголички появляется первая стопка, потому будет и вторая, и третья.
Я каждый понедельник давала себе слово, что больше пить не буду, но приближались выходные, и я покупала спиртное.
Сначала это было только в пятницу. Потом захватывалась суббота, а чуть позже — и воскресенье тоже. Я давала слово мужу, что не буду пить. Могла держаться неделю, месяц. Когда у меня умерла мама, я у ее гроба обещала, что не буду пить никогда. Я опять держалась, но прошло время, и все повторилось, — говорит Екатерина. То есть мне уже нужно было отпрашиваться с работы, — делится Ирина. У меня начались проблемы со здоровьем.
И с психикой в частности. Было даже желание уйти из жизни. Я не видела выхода, думала, что ничто мне не поможет. Когда я делала себе вшивание, то мне казалось, что я буду, как все. То есть буду пить по чуть-чуть и смогу остановиться, но чуда не произошло. Я опять стала пить без нормы. И мне всегда будет мало. Будем ли мы пить? Это зависит от нашего здоровья — физического, психического, душевного.
Для этого мы и собираемся. И чем больше мы помогаем другим алкоголикам, тем меньше тянет к спиртному нас самих. Вся программа и 12 шагов — это постоянная работа над собой. Не только над зависимостью. Меняется мировоззрение.
Я понимаю, что каждой из присутствующих держаться помогает какая-то высшая сила. Пытаюсь понять, что это за мировоззрение. Более могущественная, чем сила воли. И каждая из нас понимает это по-своему. Кто-то видит Бога. Другие — силу общества. Ты можешь быть православным человеком, можешь быть атеистом, но ты должен прийти к духовному пробуждению. И это совсем не то же самое, что быть религиозным. Верить и не верить — это личный выбор каждого. Ни с какой религиозной конфессией мы не связаны.
На первый план выходит забота о других. Хочется быть полезной. Меняется взгляд на жизнь, — говорит Татьяна. Сейчас эти ее наставления вызывают у меня улыбку. Если честно, для меня Бог — это ярко светящийся фонарь.
Почему-то так. Во всяком случае, именно это я вижу, когда читаю молитву, — признается Ольга. Когда я выпивала, мне было легче общаться, я была веселой, и мне это добавляло уверенности в себе, я была душой компании. Такой харизмы в трезвом состоянии у меня никогда не было. Чтобы не запить сегодня, я следую программе и помогаю другим алкоголикам. Езжу в психиатрическую больницу в Талагах, общаюсь там с пациентами наркологического отделения.
Рассказываю им о программе, предлагаю помощь нашего сообщества. Также я обращаюсь к Богу. И занимаюсь со своим наставником в этом направлении. Но в общих группах у нас есть такие анонимные алкоголики, работодатели которых знают, что они состоят в этой группе. Вы знаете, обычно алкоголики — это обычно очень талантливые работники. Они все трудоголики. И руководитель это видит, он будет дорожить таким сотрудником. Одного парня из нашей группы начальник даже отпустил в реабилитационный центр под Питером.
Он работал инженером. У нас, кстати, с высшим образованием в группе людей очень много, алкоголизм — это такая болезнь, которая не смотрит на статусы, возраст, пол и уровень интеллекта.
У нас есть профессора и кандидаты наук. А что касается корпоративов Лично я говорю, что у меня аллергия на алкоголь. У сообщества анонимных алкоголиков есть телефоны горячей линии. Бывает, люди из области звонят и плачут в трубку: «Мне бы в петлю». В районах, где нет такого сообщества, страдают не только алкозависимые, но и их родственники — родители, дети.
Таких людей тут называют «созависимые», для них в Архангельске есть свои отдельные собрания. Причина зависимости — это наш эгоизм или эгоцентризм.
Мы не можем справиться с существующей действительностью, — говорит Елена. Быть режиссером своей жизни. Когда это не получается, происходят срывы.
А ведь я была успешной. И жила в достатке. У меня была благополучная семья, муж и дети. Но мне всего было мало. Купила норковую шубу, через три дня она уже не радует. Съездила за границу — жалеешь, что выбрала не тот тур. Я всем была недовольна. Постоянно были тревога, раздражение, неудовлетворенность и обеспокоенность.
